К этому же [великому молчанию] ведёт и поэтическое слово, родившееся из глубины святого безмолвия. Такое слово создаёт волны смыслов, волны ассоциаций, обходящих тупики логики. Поэтому есть ответ на вопрос Ли Бо, обращенный к Лао-Цзы: «Если знающие не говорят, а говорящие не знают, то почему ты, который знал, написал трактат в три тысячи знаков?» Потому что этот трактат, «Даодецзин», поэтичен. Мысль изреченная есть ложь, но стихотворение Тютчева истинно. И поэзия может коснуться величайших глубин, не оскверняя их, если родилась из молчания и живёт на краю молчания.

Григорий Померанц «Вавилонская башня цивилизации»

Любви коснуться ртом
Казалось выше сил;
Мне воздух был щитом,
Я с ветром пил
Далекий аромат
Листвы, пыльцы и смол…
Какой там вертоград
В овраге цвел?

Кружилась голова,
Когда жасмин лесной
Кропил мне рукава
Росой ночной.
… показать весь текст …

А небо настежь!
Но бьётся дух
В закрытых ставнях
И нем, и глух.
И нечем сплавить
В одно из двух,

И нечем смерить.

Огнём и тайной
Заполнен взгляд
И только ветер сквозь дождь и град,
И только голос сквозь рай и ад —
… показать весь текст …

Стол сделан из дерева, не из толков о дереве.
Бог сделан из бога, не из слов.
Стихотворения — из дыхания. Путь — из ходьбы.
Я обмениваюсь словами (как Петрарка)
с педантичными древоточцами, занятыми делом.
У них я учусь тайному наречию, в коем нет алефа.
Стул не повторяется,
держится за двойника в себе, как за душу.
Стоя в стороне, я ожидаю нового движения, оно — язык глаза

Исраэль Элираз